Евгений Симонов рассказывал об одном актере вахтанговского театра, как тот
очень удобно завел себе любовницу в собственном дворе, в доме напротив. И при
этом очень гордился своей оборотистостью. Однажды он сказал жене, что едет в
Ленинград на три дня, а сам закатился к своей пассии и гужевался там от
вольного. К концу третьего дня любовница попросила его вынести мусор. Артист в
трико и домашних тапочках вышел на помойку, вытряхнул ведра и привычно пошел...
домой! Нажал кнопку звонка и в этот момент сообразил своей хмельной башкой, что
сотворил, но было уже поздно. Законная жена открыла дверь и обалдела: Отуда ты,
милый? Представьте себе этого оборотистого, в трико и тапочках на босу ногу, с
двумя мусорными ведрами в руках, не нашедшего ничего лучше ответить чем:
- Как откуда? Из Ленинграда!
Артист Геннадий Портер поступал в школу-студию МХАТ. Выдержал огромнейший
конкурс и был принят. Курс набирал матовский корифей Павел Массальский. На
третий день обучения Массальский объявил: Друзья мои, сегодня к нам на курс
придет Сам Михаил Николаевич Кедров! Он обратится к вам с приветственным словом.
Слушайте, друзья мои, во все уши и смотрите во все глаза! Перед вами будет
говорить ученик и друг великого Станиславского!
Вошел Кедров. Смотрит на студентов, голова трясется... Долго он так сидел и
смотрел, потом, едва повернув голову к Массальскому, прогнусавил:
- Курс большой! Будем отчислять!!!
Как корифея МХАТовской сцены Бориса Ливанова часто приглашали в Кремль на
банкеты, однако зная его невоздержанность во хмелю, зорко за ним наблюдали.
Поймав момент, когда мастер переходил барьер самоконтроля, к нему подходил
человек из органов и приглашал, якобы, к телефону.
Однажды чекист замешкался, и Ливанов, пользуясь случаем, вовсю накачивался
водкой. Наконец, он поднялся во весь свой гигантский рост. Все притихли, ожидая
тоста. Ливанов долго качался над столом, обводя всех невидящим взором, и всей
мощью своего голоса проревел:
- Ну, где этот мудак с телефоном?! - и рухнул без чувств.
После смерти Хмелева МХАТом управлял триумвират: Кедров, Станицын, Ливанов.
Кедров умер, Станицын отошел от дел, и все шло к тому, что Ливанова утвердят
главным режиссером театра и откроют, наконец, для него "красный кабинет"
Станиславского, в котором после смерти Учителя не сидел никто.
Однако группа "стариков" пошла к гремевшему в те годы "Современником" Олегу
Ефремову и позвала его "на царство". Ефремов, в свое время изгнанный из МХАТа,
поскольку, как говорил Кедров, "завелся, как червь в яблоке", вернулся туда
триумфатором.
Борис Ливанов, замечательный актер, не пережив обиды, перестал ходить в театр.
На все приглашения он отвечал одинаково: В "Современник" не хаживал, а в его
филиал тем более не пойду!
Мастер сидел дома и писал картины. Однажды к нему прибежал посыльный:
- Борис Николаевич, вас вызывает Художественная часть!
Ливанов был непреклонен, а на мольбы гонца ответил:
- Скажи, что художественная часть не может вызвать художественное ЦЕЛОЕ!
Идет по NУ Кашпировский (К), навстречу тощиииииий и плешивый мужик (М), еле
передвигая членами...
К: Вот сразу видно - вы не были на моих сеансах!
М: Был... (чуть слышно)
К: ??? Как ваша фамилия?
М: Шварцнеггер...
Идут по пустыне К.Кастанеда и дон Хуан.
Кастанеда - дону Хуану: Дон Хуан, что такое "необычная реальность?"
дон Хуан: Смотри, видишь - заяц? Стреляй в него.
Кастанеда стреляет, естественно промахивается, заяц бежит дальше.
Дон Хуан: Это и есть "необычная реальность". Ты попал в него, убил, а
он побежал дальше...
В фойе МХАТа прогуливаются в перерыве репетиции Москвин и
Станиславский. Москвин, заметив недавно установленный бюст одного из
вождей, обращается к Станиславскому:
- До чего знакомый бюст! Только не подсказывайте, вспомню сам.
Конечно, это Лукич!
- Уверяю вас, только не Лукич. Очень прошу не говорите так, иначе
вас могут засадить в ихний МГУ на Лубянке...
Когда об этом разговоре рассказали Немировичу-Данченко, он
возмутился:
- И поделом будет Москвину, если его засадят в ГУМ. Как можно
Фомича называть Лукичом!
Один посредственный актер обратился к Бернарду Шоу, чтобы тот
походатайствовал перед режиссером. Шоу, встретив режиссера, сообщил
ему:
- Этот молодой человек играет Гамлета, Ромео, Фердинанда, на
пианино, на кларнете, в бильярд. На последнем играет лучше всего.
К Дюма-деду обратилась некая любительница литературы:
- Я давняя почитательница вашего таланта, но почему я нигде не
могу приобрести ни одного из ваших романов.
- Сам удивляюсь, сударыня, - пожал плечами Дюма-дед, - быть может,
это объясняется тем, что я ни одного не писал.
история